Гарпун для Акулы [= Живой щит ] - Сергей Зверев

Взводный окинул взглядом толпу и нашел Голубева.

— Хрен тебе собачий на воротник! — не слишком вежливо отозвался Святой. — Давайте, ребятки, собирайте свои железяки и валите отсюда.

Толпа разразилась бранью, перемешанной с угрозами:

— Вылезай… уши пообрываем… Русские, убирайтесь вон из Кыргызстана!

Метко брошенный камень рассек Святому бровь. Святой от боли на долю секунды потерял сознание, сползая внутрь МТЛБ. Это послужило сигналом для атаки. Капитана артиллерии словно засосало в толпу. Десятки рук рвали офицера на части.

Пронзительный крик капитана доносился через броню резким вибрирующим звуком. Дробью стучали камни, крошась о железо тягача.

Кто-то пытался сунуть палку с горящей паклей в смотровой люк машины. От едкого дыма Святой закашлялся. В люк просунулась зверская рожа. Рогожин изловчился и двинул по ней каблуком.

— Переговоры закончились фиаско! — прошептал Святой, нащупывая ручки управления. — Потанцуем, ребята!

МТЛБ — мощная, очень маневренная машина с прекрасными ходовыми качествами. Но она предназначена для бездорожья, грязи полевых условий, стремительного броска по любой почве. Бетонные плиты не ее стихия. Гладкая поверхность для артиллерийского тягача что лед для коровы.

Вокруг МТЛБ шла рукопашная схватка. Численное преимущество было на стороне киргизов. Умение орудовать автоматным прикладом, саперной лопаткой и просто крепко стиснутым кулаком отличало спецназовцев.

Сквозь муть триплексов Святой увидел: парни отбили капитана. Вырубив из толпы самых агрессивных, солдаты принялись оттеснять нападавших к забору.

В поле обзора оптических приборов тягача попала какая-то группа людей. Святой прильнул к окулярам. Стая налетчиков пробовала совладать с Голубевым. Он походил на медведя, отмахивающегося от надоедливых шавок. «Псы» отлетали в стороны, но на смену выбывшим спешили новые.

Святой не вмешивался. Тягач должен был стать последним аргументом. Пока его двигатель работал на холостом ходу.

Своим подчиненным командир мог быть доволен. Человек шесть медленно отползали от Голубева, оформленные по всем правилам рукопашного боя. Еще четверо и этого сделать не могли, мирно распластавшись на бетоне. Василий по-медвежьи основательно лупил обнаглевших молодчиков.

В каждом бое наступает переломный момент. Схватка еще продолжается, но ты уверен — победа в кармане. Святому казалось: это мгновение настало, и можно глушить двигатель, выбираться наружу, помогать добить противника.

У милицейского майора, руководившего операцией, по-видимому, имелась портативная рация. Слишком уж быстро на помощь киргизам прибыло подкрепление.

Грузовик, набитый людьми в бронежилетах, с оружием и резиновыми дубинками, буквально влетел на площадку перед КПП.

Святой видел — левая сторона машины врезалась в группу, где был Василий. Люди сплелись в стонущий от боли комок. Некоторые вставали, бежали от грузовика, а его солдат лежал неподвижно, с неестественно вывернутыми ногами. Но самое страшное заключалось в том, что водитель грузовика, сдав назад, переехал через Голубева.

МТЛБ стронулся с места. Гусеницы нашли точку опоры.

Педаль акселератора была вдавлена до упора.

Святой таранил грузовик!

Острый нос многотонного тягача снес дверь кабины и часть кузова. Удар был настолько силен, что людей выбросило из машины. Они посыпались, как гнилые яблоки под порывом осеннего ветра.

Водитель грузовика вылетел через лобовое стекло. Его соседа по кабине прижало поврежденной дверью.

Насаженный на нос бронетранспортера, словно кусок мяса на шампур, грузовик закрывал обзор. Перед Святым были только проломленный борт, чье-то перекошенное лицо в белом шлеме и видение умирающего под колесами сержанта его взвода.

МТЛБ продолжал движение. Нога Святого, скованная судорогой, давила на педаль. Коробка КПП содрогнулась, когда в нее влетели бронетранспортер и машина. Бетонная плита перекрытия, расколовшись надвое, рухнула. Вслед за ней посыпалась крытая шифером крыша.

Выбравшись из-под обломков. Святой опрометью бросился к месту, где лежал Голубев.

* * *

У больницы, куда доставили Василия, их ждали. Четыре хрупкие медсестры переложили Голубева на носилки и понесли его, сгибаясь от тяжести. Офицер пытался помочь девчушкам. Но его руки словно одеревенели.

Коридоры казались Святому бесконечными катакомбами.

— Василь, держись! — шептал он, задыхаясь.

Усатый хирург обогнал их, на ходу отдавая указания:

— Анестезиолога… Реанимационная бригада готова?

Нет… Какие анализы?! Немедленно на операционный стол.

Ассистируют Марья Петровна и Геннадий… Снимите болевой шок! Начинаем немедленно… Лейтенант, вы тоже ранены? Нет?! Тогда не путайтесь под ногами… Шурочка, дайте спиртика офицеру! Да… из моих личных запасов… Полстакана достаточно, позже еще порцию!

Дверь операционной захлопнулась.

Святой просидел около нее восемь часов, дожидаясь конца операции. Мимо пробегали врачи, неслись какие-то тележки с аппаратурой, пузырьками и флаконами. Чистый медицинский спирт не возымел на Святого ровно никакого действия.

Хирурга буквально вывели под руки. С его лица катился пот и серебряными бисеринками свисал с кончиков пышных усов.

— А, лейтенант! — вскрикнул врач и присел рядом. — Буйвол, а не человек твой парень. По всем канонам медицинской науки должен был умереть раза три. От травм, несовместимых с жизнедеятельностью организма, от болевого шока и вообще… — Хирург откинул голову и прислонился к стене. — Парадокс.

— Живой?! — не веря своим ушам, переспросил Святой.

— Живой! — кивнул хирург. — Пойдем ко мне в кабинет, пропустим по маленькой.

В каморке заведующего отделением общей хирургии стояли угловой диван, сейф и журнальный столик. Из сейфа врач достал початую бутылку коньяка.

— Взятка! — ехидно усмехнулся он, отчего его усищи встопорщились.

Два граненых стакана, наполненные до краев, уже красовались посреди стола, рядом — пачка печенья и бутерброд, завернутый в целлофановый мешочек.

— Выпьем! — без всякого вступления произнес врач и осушил стакан до дна. Он вытер тыльной стороной ладони усы. — Парень будет жить! С ногами хуже. Задет спинной мозг. Насколько серьезно, сказать не могу. Необходимы пункция, обследование… Закусывай, лейтенант. — Врач надломил печенье.

— Спасибо, не полезет! — отказался Святой.

-..Ходить не сможет… — продолжал хирург, — пока не сможет. Если сумел выжить, возможно, научится и ходить.

— Доктор налил себе еще. — Парадоксальный случай… Феноменальный!

Хозяин кабинета, казалось, забыл о госте. Развалившись на диване, хирург что-то бормотал на мудреном медицинском языке и через минуту уснул сном человека, исполнившего свой долг. Святой осторожно поднялся, на цыпочках пробрался к двери и вышел, бесшумно закрыв ее за собой.